В лесной отрасли назрели перемены. Активно обсуждает необходимость изменения законодательства, звучат разные инициативы по решению накопившихся отраслевых проблем, государство говорит о поддержке переработчиков. Мы предложили представителям отраслевого бизнеса и «лесного» сообщества обсудить сложившуюся ситуацию и порассуждать на тему вероятных изменений, существующих проблем, требуемых и необходимых мер поддержки.
В первой части статьи «Лесопромышленный комплекс ждет перемен: лес, вырубка, маркировка» мы рассмотрели, как в Минпромторге России видят лесной комплекс (как экономически устойчивую и конкурентную группу отраслей), проанализировали объем производства ЛПК России по основным отраслям в 2018 году. Наш постоянный эксперт - старший менеджер StepChange Consulting Алексей Бесчастнов - прокомментировал статистические данные по лесозаготовке в нашей стране, и мы увидели, что леса в России есть, а проблемы избыточной рубки нет. Кроме этого в рамках статьи коснулись маркировки леса в целях усиления контроля за заготовкой и оборотом древесины. Сейчас же предлагаем порассуждать над вопросами глубокой переработки древесины, обеспечения сырьем лесопромышленников и поддержки лесной отрасли.
Стимулирование глубокой переработки древесины внутри страны
В докладе министра промышленности и торговли Российской Федерации Дениса Мантурова на расширенном заседания Коллегии ведомства в части, посвященной лесопромышленному комплексу, отдельно говорится об увеличении и стимулировании переработки древесины на территории страны, а также об увеличении экспорта продукции глубокой переработки.
- Безусловно, тренд на увеличении глубокой переработки внутри страны - это правильное направление, - уверен генеральный директор ООО «Вохтогалесдрев» Сергей Степанов (предприятие занимается производством ДСП и ЛДСП), - что сейчас и происходит. Увеличение заготовки древесины в 2018 году явилось результатом повышения спроса на древесное сырье. Увеличение производства товаров с высокой стоимостью, например, фанеры или древесно-стружечных плит существенно пополнит бюджет, кроме того вовлечет в переработку и балансовую древесину. Доля экспорта необработанной древесины снижается, в 2018 году составила около 8 %, а экспорт фанеры, целлюлозы и пиломатериалов увеличился, и тут действия правительства принесли свои плоды.
И к таким действиям можно отнести и уже принятые постановления (например, квотирование экспорта березы), и планируемые к принятию нормативно-правовые акты в 2019 году, среди которых Минпромторг РФ выделяет внесение изменений в постановление Правительства Российской Федерации, регламентирующее экспорт дальневосточной древесины, и увеличение минимального объема капиталовложений в инвестиционные проекты. Все это – про стимулирование глубокой переработки древесины внутри страны и обеспечение сырьем таких предприятий. На одной из мер остановимся отдельно.
Обеспечение сырьем деревообрабатывающих комбинатов
- Говорить о проблемах сырья в стране, занимающей первое место в мире по площади лесов и по объемам древесины вообще, согласитесь, довольно странно, - отмечает руководитель Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России Тимур Иртуганов. - К тому же в стране, где и на треть не вырабатывается не только расчетная лесосека, но и экономически доступная! Во многих лесных регионах уже открыто говорят о том, что часть лесов будет придерживаться для возможной реализации крупных инвестиционных проектов, до прихода больших инвесторов. Если не под строительство целлюлозно-бумажных комбинатов, то хотя бы под строительство крупных деревообрабатывающих производств – древесных плит, фанеры и т.д. Но как долго можно держать так необходимый лес?! Да, в рамках реализации постановления Правительства о приоритетных инвестиционных проектах в области освоения лесов в виде основной преференции инвестор получал от государства в пользование без аукциона дешевые леса. За 12 лет действия этого постановления (а в начале прошлого года подписано Постановление №190), очень большое количество лесов было роздано в том числе и некрупным предприятиям и сейчас находится у них в пользовании. Далеко не все эти леса используют по назначению. Огромная масса лесных массивов роздана мелким предприятиям, которые не перерабатывают древесину самостоятельно, а фактически занимаются перепродажей и спекуляцией собственной древесины. И их нельзя ничем стимулировать - у них просто нет денег для инвестирования в переработку! Наверное, стоит говорить о том, что, если функция надзора и контроля за лесами недостаточно эффективно выполняется региональными администрациями, то должна вернуться на федеральный уровень. Конечно, возникает сразу много вопросов, кто этим будет заниматься... Я не призываю немедленно вернуть управление лесами и распределение лесных участков на федеральный уровень. Но зачастую в интересах региональных администраций привлечь как можно большее количество инвесторов. Администрации отвечают за создание рабочих мест, за поступление бюджетных отчислений, и только во вторую очередь следят, а можно ли обеспечить все эти предприятия сырьем в рамках региона. И мы знаем, что в некоторых малолесных регионах существует избыточное количество крупных деревообрабатывающих производств, которые вынуждены закупать сырье в соседних регионах. Предприятия вынуждены тратиться на логистику, и уже даже при этом, при дополнительных избыточных затратах, возникают перебои и проблемы с сырьевым обеспечением. Но вопрос: почему было в принципе позволено строить новые предприятия в регионе, где уже существуют мощности, которые полностью используют возможности обеспечения лесом даже в ближайшем регионе... Повторюсь, на мой взгляд, проблема обеспечения сырьем деревообрабатывающих комбинатов возникла искусственно. Леса в России есть. И в том числе до сих пор есть доступные леса. Скорее нужно говорить про проблему администрирования, а никак не отсутствия лесов и лесных участков. И обеспечить наших переработчиков можно лишь административными мерами. Давайте, подумаем, как это сделать. Необходима рабочая группа. Мы же всерьез говорим о том, что производителям, например, древесных плит, фанеры, не хватает сырья сейчас.
И действительно, наиболее остро с нехваткой сырья столкнулись фанерные комбинаты. В итоге их чаяния были услышаны, и с 1 января 2019 году действуют квоты на вывоз березового фанерного кряжа (Постановление Правительства Российской Федерации от 17 июля 2018 г. № 836). Мера имеет цель увеличить переработку древесины на территории Российской Федерации.
Segezha Group объявила сразу, что поддерживает государственные меры по ограничению экспорта из России фанерного кряжа. Ранее при экспорте возникали риски отнесения к одному и тому же коду товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности как балансовой древесины диаметром более 15 см, так и фанерного сырья. Могли возникать ситуации с подменой балансовой древесины на фанкряж, так как в товарной номенклатуре не было четкого разделения бревен по качественным характеристикам. Тенденция развития производственных мощностей в фанерном производстве страны последних лет показывала снижение остатков кряжа для нужд лесного сектора отечественной экономики. За рубеж экспортировался наиболее качественный кряж, а российские заводы снижали объем выпуска высококачественной фанеры, замещая ее низкими, менее маржинальными сортами. В условиях жесткой конкуренции с экспортом стоимость фанерного сырья на внутреннем рынке РФ достигла уровня экспортной цены. «Рост цен на фанерное сырье значительно опережает рост цен на фанеру, что снижает конкурентоспособность российских предприятий на мировом рынке, — комментировал ситуацию еще в сентябре прошлого года руководитель дирекции по работе с государственными органами Segezha Group Николай Иванов. - Введение квоты позволит сохранить необходимый объем фанерного сырья для нужд отечественной лесной отрасли». В результате продления ограничений на экспорт березового кряжа спрос на готовую продукцию российского производства высоких переделов на мировых рынках увеличится, прогнозируют в холдинге.
- Постановление №836 отчасти помогло решить проблему обеспечения сырьем фанерных комбинатов, - подтверждает Тимур Иртуганов, - но такие меры нельзя вводить на полгода. Сейчас начали говорить про то, что постановление не будет пролонгировано, потому что произошло затоваривание складов фанкряжем и готовой продукцией у фанерных комбинатов. Но ведь такие тенденции – лишь сезонные явления, а проследить динамику и влияние подобной меры можно на протяжении только более долгого периода! Чтобы предприятия могли гарантировано просчитать экономику, могли вложиться в поставки. Не использовать вот эти полгода действия постановления, чтобы как можно больше заготовить, потому что потом опять все отправят на экспорт и есть риск вновь остаться без сырья, а планомерно рассчитывать свой бюджет, зная, что гарантированно внутри страны они будут обеспечены сырьем. Производители должны иметь возможность планировать собственный бизнес, покупку и заготовку сырья, производство продукции и ее продажу, в том числе на экспорт. Полгода - это не тот срок, в течение которого можно реально рассматривать экономический эффект от действия подобной меры! Конечно же, наша Ассоциация будет собирать и готовить все обосновывающие материалы для того, чтобы эта мера действовала и дальше. Я не уверен, что получится пролонгировать постановление прямо с июля, но то, что мы будем работать над введением этой меры на более долгий срок – бесспорно.
Мебель, как продукт максимальной переработки
- Одной из важнейших характеристик лесного комплекса является абсолютная взаимосвязь всех процессов в нем. От ухода, восстановления и охраны лесов до их передачи в аренду, от заготовки до выпуска конечной продукции. Соответственно, если мы говорим о выпуске продукции глубокой переработки и ее стимулировании, нельзя не сказать отдельно про мебельную индустрию, - отмечает генеральный директор Ассоциации мебельной и деревообрабатывающей промышленности России Тимур Иртуганов. - Даже не фанера, не древесные плиты, не бумага, а именно мебель - результат самой глубокой переработки, продукт, созданный из всех производных деревообрабатывающей промышленности. И даже производство мебели зависит абсолютно от всех аспектов, влияющих на ведение лесного хозяйства. И сейчас у всех, в том числе и у самих мебельных фабрик, не вызывает сомнение, что любые изменения в законодательстве, так или иначе влияющие на стоимость аренды лесных участков, в конечном итоге влияют и на структуру стоимости продукции глубочайшей переработки, в частности мебели. Я не говорю уж о фанере, плите и бумаге. При этом у производителей мебели есть и свои, специфические чаяния. Сейчас по данным РОССТАТа по итогам 2018 года виден рост практически по всем позициям в сфере ЛПК: производства плит, фанеры, мебели, рост продаж на внутреннем рынке, рост продаж на экспорт по всем этим пунктам (при чем по некоторым пунктам рост продаж существенный). Так, например, экспорт мебели увеличился более, чем на 20%. Мебельный рынок внутри России вырос почти на 30%. И это достаточно неожиданная цифра для всех! И этот момент как раз и беспокоит. Потому что ситуация у большинства крупных мебельных производителей достаточно тревожная: последние два года эти предприятия говорят о падении продаж. Следовательно, это говорит не о падении рынка, а о его перераспределении. И, к сожалению, приходится отметить, что перераспределение происходит отчасти в пользу так называемых «теневиков», которые не учитываются данными РОССТАТа (чем и объясняется разница между цифрами объемов производства отечественной мебели и объемов продаж на внутреннем рынке). Это происходит за счет тех предприятий, которые не платят налоги, выдают заработную плату в конвертах, соответственно, создают недобросовестную конкуренцию и имеют возможность снижения цен. И здесь стоит важнейшая задача защитить легальных, социально ответственных производителей не только от конкуренции со стороны импортных товаров (а мы помним, что сейчас действует двухгодичный мораторий на госзакупки мебели иностранного производства и планируется его пролонгация и расширение), но и защитить от конкуренции со стороны «теневиков». И все меры поддержки, предлагаемые государством, должны быть направлены только на добросовестных производителей.
Новый Лесной Кодекс
И, конечно же, говоря о нормо- и законотворчестве, нельзя не затронуть еще одну важную тему. По итогам обсуждения лесной отрасли с членами Совета Федерации Премьер-министр России Дмитрий Медведев поручил Минприроды, Минюсту, Минэкономразвития и Минфину России представить предложения об организации работы по подготовке новой редакции Лесного Кодекса РФ с указанием сроков выполнения работ, ответственных исполнителей, а также с учетом необходимости проведения общественного обсуждения проекта кодекса. Срок выполнения поручений - до 20 мая 2019 года (текст резолюции от 19 февраля 2019 года № ДМ-П14-1185).
Все опрошенные нами эксперты сходятся в одном мнении - принятие нового Лесного Кодекса вполне реально: необходимость изменений в законодательстве в области лесных отношений давно назрела.
- На проблему лесного законодательства и необходимость его совершенствования вообще нужно смотреть шире, - подытоживает г-н Иртуганов. - Мы по-прежнему занимаемся «латанием Тришкина кафтана»: где прореха – там и латаем, без соблюдения единой системы законодательной базы. Говорим отдельно о лесных дорогах, отдельно об образовании, отдельно о проблемах повышения ставок. А лесопромышленники по-прежнему остаются не защищенными от многих внешних факторов. Речь и про высокую стоимость перевозок, и про проблемы с ограничением предельно-допустимой массы транспортного средства, и про нехватку железнодорожного состава, и про недостаточную поддержку экспорта. Так вот первоочередной задачей должно быть не только написание нового Лесной Кодекса, а создание единой системы лесного законодательства!
А кроме этого.....
Что же еще важно учесть с точки зрения отраслевого бизнеса, на что в первую очередь необходимо обратить внимание и, возможно, в чем особенно нужна поддержка государства?
- В первую очередь это касается подходов и методов, применяемых в лесном хозяйстве, - отвечает на вопрос руководитель направления «Лесоуправление» компании «Свеза» Александр Протченко, - Очень важными с точки зрения бизнеса являются следующие аспекты: внедрение института частной собственности на леса, правовое регулирование оборота древесины на землях с/х назначения, практическое применение интенсивной модели лесного хозяйства, уменьшение административной нагрузки на арендаторов лесных участков, снятие «зарегулированности», проработка механизмов государственно-частного партнерства в области строительства лесных дорог на условиях софинансирования и другие.
- В лесной отрасли сегодня наблюдается недостаточная точность оценки ресурсного потенциала, слабый учёт и контроль над использованием лесов, - отмечает Николай Иванов (Segezha Group). - Отсутствует актуальная информация о лесном фонде в связи с давностью лесоустройства. Необходимо разработать и реализовать (за счет государства) мероприятия по лесоустройству, после чего определить кластеры с необходимым количеством древесины для обеспечения сырьем лесоперерабатывающих предприятий. Важно гарантировать инвесторам бесперебойное обеспечение сырьем по доступной цене.
- На мой взгляд, в первую очередь необходимо определиться: лес - это заповедная зона или лес - это ресурс, которым надо грамотно пользоваться, - уверен вице-президент Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров Костромской области Сергей Куликов. - Если лес - это заповедная зона, то мы его потеряем быстрее, чем от незаконных рубок: Московская область в свое время уже увидела результат запрета на сплошные рубки (деревья гибли от размножившегося усача). Если лес - это ресурс, то в первую очередь необходимо выделить Рослесхоз из Министерства природы и экологии РФ, которое заточено только на сохранение леса, в отдельное министерство или передать в Министерство промышленности и торговли РФ. Исходя из этого принципиального разного подхода, уже необходимо определить правила рубки, правила лесовосстановления. Причем необходимо учитывать, что у нас страна большая, и нельзя все регионы загонять под одну гребенку как сейчас. Где-то надо применять естественное лесовосстановление (например, путем оставления семенных деревьев), где-то - только искусственное, а где-то, наоборот, надо менять или применять не только хвою, но и березу для лесовосстановления. Поэтому Лесной Кодекс должен быть более рамочный и оставлять ряд вопросов на откуп регионов с более жестким контролем путем мониторинга изменений. Также принципиально важным считаю применить более гибкий подход (конечно, при должном контроле) к объемам разрешенной рубки арендаторами. Если арендатор не справляется с лесовосстановлением, то конечно надо его наказывать, только при этом надо смотреть на результат работы по прошествии нескольких лет (лучше 7-10). В таком случае будет понятно - эффективно арендатор занимается лесовосстановлением или нет. А как это есть сейчас? Казалось бы, все этапы лесовосстановления приняты и заактированы, а лес не вырос. Так это работа ради галочки. Соответственно, логично стимулировать арендатора путем увеличения объемов рубки за счет эффективного лесовосстановления: если лесной массив позволяет снимать вместо 2,5 м3/га, например, 5 м3/га в год в результате разумного подхода, то и надо разрешать снимать больше. Тогда арендаторы кардинально поменяют свой подход. И очень важно подходить к этому ресурсу – лесу - и к людям, которые с ним работают на местах – лесозаготовителям, лесникам, с уважением. То, что происходит сейчас - со всеми расторгнуть аренду, наказывать всех расторжением договора и т.д., не дает никакой уверенности в нормальном будущем. Как при этом будут относиться к лесу, думаю, понятно без лишних слов... Вообще, этот момент более широкий по своей сути и влечет возвращение к разговору о том, что договора аренды должны быть на более долгий срок, чтобы арендатор мог воспользоваться результатом своего труда. Тогда он будет прямо заинтересован в эффективной работе. 
В то, что в ближайшее время будет разрешено иметь лесной массив в собственности полностью легально, особо не верится...
- Особое значение для эффективного освоения лесов имеет также развитая транспортная лесная инфраструктура, - развивает тему лесных дорог подробно г-н Иванов. - В настоящее время лесное законодательство должным образом не стимулирует строительство и эксплуатацию лесных дорог. В этой связи, стоит проработать механизмы со-финансирования их строительства за счет бюджетных и внебюджетных источников на принципах государственно-частного партнерства.
Действительно, развитие транспортной инфраструктуры в лесах является актуальной проблемой для отрасли и напрямую влияет на ее эффективность.
- Обязательно нужно говорить о государственных мерах по стимулированию строительства лесных дорог и для вовлечения в оборот новых лесных массивов, и в виде дорог круглогодичного пользования, а не в виде зимников. По протяженности лесных дорог Россия на порядок отстает от той же Финляндии или Германии, - подчеркивает генеральный директор ООО «Вохтогалесдрев» Сергей Степанов и делится своим мнением касательно необходимых мер поддержки в целом. - Отличной мерой стимулирования переработки со стороны государства было бы снижение НДС на деревообрабатывающее оборудование, не производимое в России. Кроме того, необходимо введение «инвестиционной льготы» по налогу на прибыль, которая существовала в 2000-х годах. Сегодня такая ситуация в ЛПК, что большинству предприятий необходимо проводить модернизацию и реконструкцию производства, потому такие виды поддержки были бы очень кстати.
Вместо послесловия
- Говоря о государственной поддержке или запретах важно понимать, почему необходимость в таких мерах вообще возникает, - замечает СОО StepChange Consulting Veronica Schey. - Поддержка (как и запреты) – крайние меры, корректировка ситуации и, зачастую, борьба с последствиями вместо причин. Это крайние меры уже потому, что поддержка или запреты требуют администрирования (т.е. дополнительных затрат) и создают дополнительные правила (т.е. увеличивают неопределенность, потенциальную опасность возникновения коррупции, и ведут к дополнительным затратам со стороны переработчиков). Можно привести в качестве примера интересные недавние законодательные инициативы по соглашениям о защите и поощрении капиталовложений, по временному ограничению экспорта березового фанкряжа, по росту экспортных тарифов из регионов Дальнего Востока, по запрету покупки импортной мебели для государственных и муниципальных нужд. В целом красивые и действенные инициативы, но при этом возникают вопросы: а почему вообще необходимость в такой поддержке возникает? Почему нужны отдельные меры по защите капиталовложений? Почему в Китае (при сравнимой стоимости рабочей силы и гораздо более дорогой энергии) есть возможность конкурировать с российскими производителями за фанкряж из европейской части России или за хвойное сырье с Дальнего Востока и из Сибири? Или почему Россия до сих пор импортирует в пять раз больше мебели, чем экспортирует (при том, что, к примеру, древесные плиты в России стоят в полтора раза дешевле, чем в Польше)?....
Но это, как говорится, вопросы к размышлению...
В статье использованы фото с pixabay.com