Граждан России пугают «чёрными лесорубами», а на самом деле миллионы гектаров лесных насаждений выкашивают на вполне законных основаниях.
К неутешительным выводам о состоянии лесной отрасли пришли участники выездного заседания Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, проведённого в Иркутской области. Ознакомившись с результатами государственного мониторинга воспроизводства лесов в регионе за 2017 и 2018 годы и оценив проблемы сохранения леса на примере Приангарья (регион является лидером по масштабам лесопользования в России), правозащитники пришли к выводу, что масштабные вырубки леса за редчайшими исключениями являются результатом деятельности не «черных лесорубов», а официальных лесопользователей, заготавливающих древесину в соответствии с действующим федеральным лесным законодательством.
«Лесной кодекс РФ и основанная на нем система лесных норм и правил федерального уровня не только допускают именно такое обращение с лесами, но в значительной степени и стимулирует его», — отмечено на официальном сайте СПЧ.
Корреспондент ИА REGNUM изучил отчёт СПЧ, опубликованный на официальном сайте.
Лукавая статистика
Если исходить из официальной лесной статистики, нынешние масштабы лесопользования в Иркутской области теоретически могут быть неистощительными, но если опираться на данные космического мониторинга, то речь идёт о катастрофе: суммарные потери лесного покрова (в результате рубок, пожаров, гибели от вредителей и болезней и других факторов) по Иркутской области составили за 2018 год — 666 тысяч гектаров, а в среднем за 12 лет с передачи региону федеральных лесных полномочий — 502 тыс. га в год. При этом, по данным государственного мониторинга воспроизводства лесов, «выбытие лесных насаждений» в 2012—2017 годах находилось в пределах 110−140 тысяч гектаров в год, в 2018 году, по предварительной оценке, — до 170 тысяч гектаров. Основные потери лесного покрова приходятся на северные районы области, где одновременно происходят пионерное освоение остатков дикой тайги для заготовки древесины и крупнейшие лесные пожары, ведущие к гибели лесов, сказано в официальной информации СПЧ.
Проблемы воспроизводства
По оценке специалистов, существующая система обращения с лесами не обеспечивает воспроизводства хозяйственно ценных лесов, в первую очередь хвойных, наиболее востребованных переработчиками и лесоэкспортерами. Судя по данным, приведённым в отчете СПЧ, это происходит из-за несвоевременности и низкого качества ухода за молодняком (до достижения им примерно 15−20-летнего возраста).
«Лесовосстановление в Иркутской области в 2018 году выполнено на площади 123,6 тыс. га, и в прошлые годы выполнялось на сопоставимых площадях. В среднем на каждом восстановленном участке леса требуется двукратное проведение ухода за молодняком — то есть чтобы лесовосстановление на таких площадях было эффективным, ежегодная площадь рубок ухода в молодняке должна составлять около 250 тысяч гектаров. В 2018 году в Иркутской области она составила 42,8 тыс. га, то есть примерно одну шестую часть от потребности. При таком соотношении площадей лесовосстановления и ухода неизбежно дальнейшее ухудшение качественных показателей лесов, смена наиболее ценных хвойных лесов вторичными лиственными», — сказано в отчёте СПЧ.
Самый «чёрный» лесоруб — государство
Пожалуй, самым откровенным признанием в докладе СПЧ стала информация о том, что далеко не «чёрные лесорубы» наносят самый большой ущерб лесу.
«У большинства людей наибольшую обеспокоенность вызывают крупные массивы сплошных рубок большой площади, за короткие периоды времени уничтожающие коренную тайгу на очень больших площадях, после которых не происходит эффективного воспроизводства лесов (коренная тайга в основном сменяется неухоженными березняками и осинниками). Эти рубки, за редчайшими исключениями, являются результатом деятельности не «черных лесорубов», а официальных лесопользователей, заготавливающих древесину в соответствии с действующим федеральным лесным законодательством», — отмечено в докладе СПЧ.
Правозащитники прямым текстом заявили, что Лесной кодекс РФ и основанная на нем система лесных норм и правил федерального уровня не только допускают именно такое обращение с лесами, но в значительной степени и стимулируют его.
«Люди, далекие от леса, часто воспринимают именно такие рубки как незаконные — потому, что не могут себе представить, чтобы такая деятельность происходила в рамках законодательства и с разрешения государственных органов. Но в реальности главной угрозой иркутским лесам, как и вообще лесам всей таежной зоны Российской Федерации, является именно эта система бесхозяйственных рубок, вполне соответствующая нормам действующего лесного законодательства», — сказано в официальном сообщении. СПЧ.
Полномочия без финансов
По оценке правозащитников, главной причиной лесных бед являются дефекты действующего российского лесного законодательства и основанной на нем системы государственного управления лесами.
«При передаче федеральных лесных полномочий в 2007 году Иркутская область получила полную ответственность за леса и хозяйство в них, и примерно 10% необходимого для выполнения этих полномочий федерального финансирования (примерно этот уровень сохраняется до сих пор). Несмотря на декларируемые в первой статье Лесного кодекса принципы устойчивого управления лесами, сохранения биоразнообразия, неистощительности лесопользования — остальная часть Лесного кодекса основывается на концепции «освоения лесов», то есть использования леса как природного месторождения древесины, а не как места ее выращивания», — отмечено в докладе СПЧ.
Правозащитники признают, что катастрофическая нехватка денег для исполнения переданных полномочий, во-первых, вынуждает лесохозяйственные организации зарабатывать эти деньги разными, не всегда правильными, способами (например, псевдосанитарными рубками, в том числе в ООПТ), и во-вторых, предопределяет низкую численность, нищету и слабость лесной охраны.
Что делать?
По итогам изучения лесных проблем в СПЧ пришли к выводу, что при существующем уровне знаний о лесах региона и проблемах управления ими принимать адекватные управленческие решения практически невозможно.
«Во-первых, нужен серьезный независимый аудит и анализ ситуации в лесном секторе Иркутской области: состояния лесов и лесных ресурсов, организационных и кадровых проблем системы государственного управления лесами и их причин. Но поскольку практики такого независимого аудита и анализа в лесном секторе России нет, и вполне резонно рассматривать Иркутскую область как пилотный регион — поскольку это регион-лидер по масштабам лесопользования. По результатам аудита должна быть выработана долгосрочная программа выхода лесного сектора региона из нынешней кризисной ситуации, которая может стать моделью для всей таежной зоны Российской Федерации», — отмечено в докладе СПЧ.
В числе других мер, предложенных правозащитниками, — выведение из существующей системы экстенсивного (бесхозяйственного) лесопользования наиболее ценных в природном и социальном отношении лесных территорий (существующие и планируемые ООПТ, центральная экологическая зона Байкальской природной территории, пригородные и припоселковые леса).
В частности, предложено категорически исключить возможность проведения на этих территориях видов рубок, противоречащих целевому назначению лесов и установленным режимам ООПТ, а проведение санитарных рубок допускать только в исключительных случаях для предупреждение распространения опасных вредителей и болезней.
Также в СПЧ намерены добиваться полного финансирования переданных Иркутской области федеральных лесных полномочий.
«При невозможности полного финансирования добиваться того, чтобы это финансирование хотя бы обеспечивало сохранение оставшихся кадров в системе лесного хозяйства и увеличение уровня оплаты их труда до среднего по региону. По предварительной оценке, для этого размер лесных субвенций Иркутской области из федерального бюджета должен быть увеличен примерно на 1,5 млрд руб. (в настоящее время он составляет 1,15 млрд руб.)», — отмечают в СПЧ.
В целом правозащитники заявили о необходимости разработки полноценного федерального лесного законодательства, рассматривающего лесной сектор не как отрасль добывающей промышленности (при которой лес используется как природное месторождение бревен), а как отрасль растениеводства (при которой староосвоенные продуктивные леса используются как место для выращивания древесины, а леса дикие или особенно ценные в природном и социальном отношении сохранятся как важнейший элемент благоприятной окружающей среды).
Как уже сообщало ИА REGNUM, за 2018 год Иркутская область последовательно и настойчиво добилась звания «самый антиэкологичный субъект России»: местные заказники превращены в лесосеки, вопреки закону местные «лесные чиновники» пустили их под топор. Областная служба охраны животного мира, пытавшаяся прекратить рубки, отдана в подчинение именно тому ведомству, чьи действия оспаривала.
По информации Байкальской природоохранной прокуратуры, только за 2018 год сумма ущерба, причиненного лесному фонду региона, составила около 4,6 млрд рублей.
Примечание «ПроДерево»
Ранее проблемы лесной отрасли региона обсуждались в Законодательном Собрании Иркутской области.