К примеру, Заельцовского бора Новосибирска, где, несмотря на все запреты и заявления должностных лиц, и сегодня работает техника, звучат пилы и топоры. А завтра захватчики лесов, незаконно застроившие зеленые территории города, могут оказаться там полноправными хозяевами.
Предлагаем вниманию читателей материал «Хозяева тайги», опубликованный в свежем номере еженедельника «Аргументы Недели».
Летом 2017 г. Госдума и Совет Федерации приняли законопроект о «лесной амнистии», призванный легализовать постройки, возведённые на землях лесного фонда. По мысли законодателей, все их усилия — ради простых россиян, запутавшихся в категориях земель. Но экологи предрекают быстрое исчезновение от 25 до 60% лесов в пригородах мегаполисов, прежде всего Москвы и Петербурга. Кроме того, закон подтолкнёт взяться за пилы заготовителей древесины, приунывших на фоне дефицита доступных для вырубки лесов. В этих условиях вряд ли сбудутся грёзы правительства о модернизации лесного дела: гнать кругляк за границу по-прежнему удобнее, чем перерабатывать.
Топорная работа
Одним из главных инициаторов нового закона стал губернатор Подмосковья Андрей Воробьёв. В Московской области сведения из различных реестров пересекаются в 200 тыс. случаев: часть территории Красногорска, например, стоит на землях лесного фонда. И так беспокоило Воробьёва неудобство, которое испытывали при этом простые россияне, что он даже президенту озвучил идею легализовать всё, что было построено в лесах до 1 января 2016 года. Отсутствие жёсткой критики со стороны Кремля было истолковано как «зелёный свет».
Однако в обычно покладистой Думе инициатива вызвала активное несогласие: в оппозицию встали КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия». По словам главы комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Николая Будуева, закон отдаёт предпочтение в спорах Единому государственному реестру недвижимости, в который 70% земель лесного фонда вовсе не включены. И это может самым печальным образом сказаться на 4 млн га особо ценных лесов вокруг крупных городов.
Захватчики дорогостоящих лесных угодий под Москвой и Питером всеми правдами и неправдами пытаются закрепиться в лесах. Одна из многочисленных схем: взятие в аренду для рекреационных целей 100 га леса по смешной цене – например, 100 рублей за гектар в год. 10 тысяч – за собственный лес с озером. Аренда позволяет построить в таком лесу избушку для лесников, вместо которой де-факто строится трёхэтажная вилла с баней и теннисным кортом. Лес огораживается забором, охрана гоняет грибников. Лесная амнистия даёт хороший шанс оформить всё это в собственность.
В одном только Подмосковье площадь спорных участков составляет 184 тыс. га. Причём весовые категории «спорщиков» разные. С одной стороны, это маркизы карабасы из предпринимательско-чиновничьей среды, с другой – полусонные служащие лесхозов. Гарантированно попадают в зону уничтожения 25% лесов ближнего Подмосковья без учёта Новой Москвы.
Откуда же взялись 200 тыс. несоответствий? Проблема выросла из лени специалистов, которые составляли карты без выезда на место. Бывают случаи, когда люди построили дома и живут с 1940 х годов, а де-юре это до сих пор земли лесного фонда, границы которых десятилетиями кочуют из одного документа в другой. Власти, как правило, глухи к метаниям простого человека по судам. Но если инициативу озвучили президенту, а потом пулей прокатили через парламент, несмотря на возражения сразу трёх фракций, то причина где-то выше. Похоже, свеча горит с двух сторон: возросла ценность свободной земли в пригородах, а лесной промышленности необходимо расширить доступ к сохранившимся лесам.
Кто в лес, кто по дрова
Возможности экстенсивного роста близки к исчерпанию. Когда распался СССР, проще всего было скупать паи разорившихся совхозов, которые находились на руках у пьющего населения. Земли сельхозназначения годами зарастали сорняками, при этом сказочно набухая в цене, и дожили до бума коттеджного строительства в начале 2000-х. Но придирчивые покупатели хотели места покрасивее и где соседей поменьше.
Первым делом вспомнили про «сельские приписные леса», в которых совхозам разрешали брать дрова. И хотя Лесной кодекс прямо оговаривает, что приписные леса остаются в собственности государства, их начали нарезать на участки и продавать. Придумали заход: мол, эти территории арендованы совхозами и находятся у них в бессрочном пользовании. По этой схеме, например, пропало до четверти лесов в Цвелодубовском лесничестве под Питером.
Другая тема: расширение границ поселений. Есть полумёртвая деревня, глава которой пишет в область: рады бы развиваться, да негде строить школы и больницы. Область расширяет границы деревни за счёт близлежащих лесов, которые тут же продаются под коттеджи. Но обе эти схемы всё-таки отдают мошенничеством. Тем более против них борются не только местные жители, но и нувориши, которым не нужны новые соседи.
Как у строителей назрел дефицит привлекательных для застройки загородных земель, так и у «лесных баронов» – похожая проблема. Кто бы мог подумать: в России осталось меньше доступных лесов, чем в Финляндии!
Это не шутка. «Доступными» для переработки считаются леса, находящиеся в пределах 200 км от перерабатывающих мощностей. Или хотя бы до того места, где кругляк перегрузят на железную дорогу и погонят в ту же Финляндию. А если делянка за 300 или 500 км, то добывать там древесину нерентабельно. Кто спорит, что на нетронутых таёжных просторах Красноярского края поместится вся Скандинавия – и не один раз. Но этот локоть не укусишь!
Как так получилось? Удобные для вырубки леса слишком активно эксплуатировались. И на этих местах новая товарная древесина не вырастет раньше, чем за 120 лет. Кроме того, в России большие проблемы с лесовосстановлением. По закону сажать надо не меньше, чем пилить. Однако, по данным Счётной палаты, в 2010 г. эта разница составляла 12%, в 2012 г. – уже 21%. То есть исчезает более 1 млн га в год! Помимо рубок лесные пожары в иной год уничтожают ещё миллион гектаров. В отчёте СП отмечается, что, например, в Воронежской области в течение трёх лет горельники даже не расчищали «ввиду отсутствия целевого финансирования». В восстановлении нуждаются уже 31 млн га лесного фонда!
Некоторые регионы неоднократно ловили на том, что лесовосстановление они проводили только на бумаге. Вариант-лайт: семенами засеяли и забыли, поскольку штаты лесничих на местах постоянно урезаются. Но если за деревом не ухаживать, оно может и не вырасти. Утрачен контроль за подготовкой посевов, на которых экономят нещадно. В стране доля семян с ценными наследственными свойствами составила всего-то 3% по сравнению с нормой в 90% у соседей-финнов. Кроме того, оставшимся на местах лесничим стало не до деревьев. По новым правилам Минприроды, принятым в 2015 г., по каждому обследованному участку перед лесовосстановлением должен составляться акт с чертежом, специальной полевой карточкой и перечётной ведомостью, на черте- же должны указываться данные инструментальной съёмки границ участка и т.д. В Архангельской области, которая размером с Францию, на 23% площадей лесного фонда эксплуатируемые запасы насаждений исчерпаны, на 54% – уровень их концентрации низкий.
