Мелкий лесоперерабатывающий бизнес на Байкале может полностью исчезнуть.
Народный Хурал Бурятии готовит законодательную инициативу в Госдуму. От Москвы потребуют вычеркнуть опилки из списка опасных отходов. Иначе действующая норма в связке с созданием новой байкальской прокуратуры может парализовать лесоперерабатывающую отрасль Бурятии.
Деградация и социальный бунт
Напомним, с декабря 2017 года в населенных пунктах Бурятии и Иркутской области начало свою работу новое природоохранное ведомство. Байкальская межрегиональная природоохранная прокуратура, напрямую подчиняющаяся генпрокурору России, будет заниматься исключительно исполнением природоохранного законодательства на байкальской территории. В связи с этим событием в Бурятии ожидают повальных закрытий мелких лесоперерабатывающих производств.
Все дело в том, что на сегодня все древесные отходы законодательство относит к отходам V класса опасности. В их числе стружка, срезки, кора, щепа и опилки, которых в Бурятии ежегодно производится сотни тысяч тонн.
Как отходы они должны храниться в строгом соответствии с нормой – на бетонных площадках, под навесом, на надлежащем удалении от прочих объектов. И хранить их можно лишь 11 месяцев, после чего предприниматель должен как-то данный отход утилизировать. За неисполнение норм установлены штрафы до 40 тысяч рублей. Проверять производства и взыскивать штрафы могут природоохранная прокуратура, Бурприроднадзор, Роспотребнадзор, Госпожнадзор и другие «няньки». И если оштрафованный не устроит правильное хранение отходов, госорганы вправе через суд приостановить его деятельность. Сроком до полугода.
В связи с этим от нового надзорного органа ожидают полного уничтожения мелкой лесопромышленности в байкальских районах.
– У нас в одном Усть-Баргузине больше сотни пилорам. При существующих требованиях там бизнес моментально могут закрыть – по букве закона создавайте условия или закрывайтесь. Там уже запрещен вылов омуля. Если закроется еще и этот бизнес, поселки просто деградируют, начнется социальный бунт, – уверен Анатолий Кушнарев, председатель комитета по экономической политике и развитию природных ресурсов Народного Хурала.
Чтобы остановить процесс, на февральскую сессию комитет внесет инициативу в федеральное законодательство, требуя признать древесные отходы вторичным сырьем.
Хранить запрещено, утилизировать некуда
Пока от гнета закона предпринимателей не спасает даже собственная переработка «отходов». Александр Сосновский уже два года доказывает в судах, что для его производства опилки являются вторсырьем. Но и на его производстве проверяющие органы отрываются по полной.
– При лесопилении 50 процентов составляет обрезной пиломатериал. Остальное – это срез, прочие отходы и 12 процентов опилок. По закону их нельзя хранить на территории базы. Через 11 месяцев надо куда-то убирать. Но в Бурятии нет ни одного места, где их можно законно утилизировать. А на свалку возить запрещено.
Другие лесопереработчики исхитряются как могут. Вывозят «отходы» в лес, засыпают опилками ямы и овраги, создавая опасные очаги. Чтобы наказать за такие действия, нарушителя нужно поймать. Куда проще прийти к тому, кто опилки хранит и пытается на них заработать.
За тем, чтобы опилки не скапливались, «чутко» следят госорганы. Каждый год они проводят организованные рейды по лесозаготовителям. И исправно штрафуют всех, кто не успел спрятать отходы. Массовый заезд 2015 года особенно запомнился Александру Сосновскому. Тогда от нескольких разных ведомств он получил штрафов на 130 тысяч рублей и предписание. Если опилки не будут убраны, ведомства потребуют приостановить, а далее – и закрыть производство.
С тех пор Сосновский вместе с коллегой по несчастью прошли несколько судебных инстанций. Он использует опилки как топливо и пытается доказать в судах, что так называемые отходы для его производства – сырье, но суды к его доводам глухи. Как только последнее решение устоит во всех инстанциях и вступит в силу, бизнес будет закрыт.
Просто перерегистрировать фирму тоже не получится – переоформление производственного участка и всех мощностей займет несколько месяцев. А оштрафовать и приостановить производство займет у проверяющих две минуты.
Предложение Цыденова под угрозой
Кроме проблем с законодательными требованиями, есть у бизнеса Сосновского и другой вопрос – высокая себестоимость продукции. Причина ее не только в высоком тарифе на электричество. Дело в том, что для производства вторичного продукта используется устаревшее оборудование. Если установить современное и высокопроизводительное – объемы вырастут сразу в пять раз, а себестоимость, за счет тех же зарплат и роста объемов, можно будет сократить втрое. Падение цены резко поднимет спрос на продукцию от улан-удэнских домовладельцев – спрос на более экологичные, компактные и калорийные «дрова» есть и сегодня. И эта возможность была отмечена первым лицом республики.
Летом 2017 года на производстве Сосновского был тогда еще исполнявший обязанности главы Бурятии Алексей Цыденов. Осмотрев горы опилок и выслушав предпринимателя, он поддержал его предложение. И поручил местным властям перевести котельные с угольного отопления на пеллетное – пока что котельная тратит по 40 миллионов в год на закупку иркутского угля. Глава района «взял под козырек».
Казалось бы, в районе начнут перевооружение котельных, предприниматель закупит нужное оборудование, у его коллег появится местный рынок сбыта, вопрос с утилизацией опилок и сохранностью экологии будет решен.
Но и тут ситуация вновь вернется к запрету на хранение «отходов». Главного поставщика сырья могут к тому времени просто закрыть и разорить на требованиях об утилизации, которая попросту невозможна.
Однако депутаты Хурала планируют добиваться в Госдуме признания отходов лесопереработки однозначным вторсырьем – даже для тех, кто их не перерабатывает и никому не сдает. По мнению республиканских законодателей, «это защитит предпринимателей, и со временем какой-то бизнесмен создаст условия для переработки».
Однако, по нашему мнению, такие перемены могут перенести новую волну проблем. Лесопереработчики начнут требовать денег за то, что сейчас не знают, куда девать. Потому добиться смены статуса с отходов на вторсырье только для переработчиков было бы логичнее, дальновиднее, да и более реально.