В лесопромышленном комплексе на востоке России сохраняется сырьевая ориентация экспорта. Как было отмечено на V Восточном экономическом форуме, по-прежнему достаточно весомая часть заготовки древесины уходит в тень, что ставит в невыгодное положение легальных лесопромышленников. Положение может исправить цифровизация отрасли и деятельное участие государства в развитии сопутствующей инфраструктуры. Все это должно сделать сырье более доступным для переработчиков.
Заградительные пошлины – не панацея
Ситуация с поэтапным введением в ДФО заградительных пошлин на вывоз необработанного леса (ставка будет повышаться до 80% к 2021 году) складывается неоднозначная. С одной стороны, как проинформировал замглавы Минвостокразвития Александр Крутиков, в первом полугодии экспорт кругляка в Китай, который является главным потребителем дальневосточной древесины, сократился к прошлогоднему уровню на треть, а поставки продукции переработки выросли на 80%. Вместе с тем, по словам генерального директора RFP Group Дмитрия Вальтфогеля, ограничительные меры не решили всех вопросов.
«Мелкие заготовители, не имея своих перерабатывающих мощностей, по идее должны были начать реализацию своей продукции лесопереработчикам, чьи мощности сейчас не загружены, кому не хватает сырья. По сути этого не произошло, нам сегодня, как крупному лесопромышленнику, купить лес в Хабаровском крае или Амурской области у таких предприятий достаточно сложно», – проинформировал менеджер.
По его словам, мелкие арендаторы преимущественно продают древесину небольшим компаниям-экспортерам, в том числе с участием китайского капитала. Финансовые схемы расчетов, как правило, не прозрачны, и крупные лесопромышленники в итоге не могут конкурировать за цену. В свою очередь новые покупатели леса производят из приобретаемого сырья примитивные пиломатериалы, когда только срезается горбыль. Существующая практика такова, что при экспорте в КНР на данный товар таможней не распространяются заградительные пошлины.
«Те меры, которые приняты (по ограничению вывоза древесины – прим. ред.), безусловно, являются фундаментом, на котором нужно строить дальнейший рост переработки, но они, наверное, нуждаются в оптимизации», – считает Дмитрий Вальтфогель.
Дополнительной нагрузкой на отрасль стало сокращение экспортных цен на лесную продукцию, в том числе из-за торгового противостояния Китая и США.
«Когда цена за один кубометр пиломатериалов была 280 долларов, все лесопилки работали в плюс. Сейчас она опустилась до 200 долларов, и половина всплыла пузом к верху», – рассказал президент Segezha Group Михаил Шамолин.
Сложности возникают и у потенциальных инвесторов, готовых вкладываться в лесопереработку. Доступность и объективность сведений о предлагаемых к освоению лесных участках оставляет желать лучшего. По словам председателя комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Николая Николаева, на сегодняшний день информация разрозненна, по лесоустройству действующие документы – 20-летней давности, что мешает планированию бизнеса. Как считает депутат, управлять ресурсом эффективно нельзя до тех пор, пока не будет единого информационного пространства.
Действительно, признал врио руководителя Федерального агентства лесного хозяйства Михаил Клинов, многие материалы лесоустройства (являются основанием для разработки лесохозяйственных регламентов, проектов освоения лесов и пр.) устарели.
«Опираемся на наземные силы и средства, аэрофотосъемку, чтобы актуализировать материалы. Однако такие мероприятия дорогостоящие. Бывает, материалы актуализировали, а спроса нет. Желательно говорить о конкретных территориях, участках, чтобы работать точечно», – отметил глава Рослесхоза.
Цифровая карта
Часть проблем позволяет решить цифровизация отрасли. Пилотным проектом в ДФО стал Хабаровский край.
«Мы создали единую базу всех документов, начиная от материалов лесоустройства, которые обычно хранятся на бумажных планшетах, заканчивая лесными декларациями, проектами освоения лесов и т.п. Мы перевели это все в цифровые данные и начали управлять, организовали услугу по приему всех документов в электронном виде. После этого проанализировали законодательство и, по сути сделали робота, способного принимать решения, без участия чиновника», – рассказал министр информационных технологий и связи Хабаровского края Кирилл Берман.
В этой разработке используется спутниковый мониторинг и нейронные сети, благодаря которым сопоставляются снимки из космоса: можно к примеру видеть, насколько интенсивно ведется деятельность на том или ином лесном участке.
«Изначально система была заточена на поиск черных лесорубов. Но затем она ушла глубоко в анализ данных легальных лесопользователей. На цифровую карту наносятся существующие участки арендаторов леса», – объяснил Кирилл Берман.
Схемы же нелегальной заготовки древесины и ее легализации, заверил он, вместе с информационной системой «Лес ЕГАИС» и возможностями таможни выявляются быстро.
Данный опыт планируется распространить на другие регионы. На очереди – Забайкалье и Бурятия.
«Наша цель одна – чтобы к нам приходили качественные инвесторы и увеличивалась степень переработки леса», – заявил и.о. зампреда правительства Забайкальского края Михаил Чуркин.
С помощью этой IT-платформы можно определять экономическую доступность лесов, в том числе в тех районах, где крайне низкая транспортная инфраструктура. Последняя проблема актуальна для большинства регионов ДФО. Так, по словам Михаила Чуркина, расчетная лесосека в Забайкалье – 18 млн кубометров, но относительно доступно только 6,7 млн кубометров.
«Все остальное находится в тех местах, где нужно строить дорогу, прокладывая сопутствующую инфраструктуру, и вообще заниматься развитием», – добавил он.
В Забайкальском крае приступили к созданию территорий опережающего развития, поэтому решать инфраструктурные вопросы отчасти планируется в рамках ТОР. Но для местных лесопромышленников важны субсидии затрат, сопряженные с расширением экспортного рынка, подчеркнул и.о. зампреда краевого правительства.
«У нас в южных, юго-восточных районах кроме границы с Китаем ничего нет. И если нет возможностей каким-то образом вывозить лес в другие места, приходится подстраиваться под единственного покупателя, который диктует цену. В этой связи нужно тоже развивать логистические мощности», – рассуждает Михаил Чуркин.
Дотянуться до целлюлозы
Строительство транспортной инфраструктуры в отдаленных районах необходимо и для более глубокой переработки леса. В частности, на Дальнем Востоке и Восточной Сибири в последние годы предлагалось к реализации несколько проектов по созданию целлюлозно-бумажных комбинатов, но они так и не получили воплощения в жизнь.
Сейчас сбыт российской продукции занимает лишь 2% мирового рынка целлюлозы (оценивается в 550 млрд долларов ежегодно). Лидером по экспорту остается Финляндия, где за последние 40 лет построено 50 ЦБК, хотя эта страна заготавливает гораздо меньше древесины, чем Россия, отметил Михаил Шамолин. Лесозаготовка там составляет 76 млн кубометров ежегодно, тогда как в России, обладающей большими запасами – 220 млн. При этом себестоимость производства продукции у финнов выше – примерно 500 долларов за одну тонну целлюлозы, а в России – 350 долларов.
«Если бы в России всерьез взялись за дело развития отрасли, мы могли бы иметь не 2% глобального рынка целлюлозы, как сейчас, а хотя бы 20%», – считает президент Segezha Group.
Однако за последние 20 лет в РФ появился лишь один целлюлозный завод – в Братске (проект реализован группой «Илим»). На ситуацию влияет несколько факторов. Как уточнил президент Segezha Group, строить сегодня ЦБК мощностью не менее одного млн тонн целлюлозы в год не выгодно – это может не окупить затраты (по сравнению с Финляндией строительство ЦБК в России обойдет в 1,5 раза дороже), но для такого предприятия нужен серьезный объем леса – порядка пяти млн кубометров балансового сырья или 7,5-8 млн кубометров расчетной лесосеки, если отдельно направлять на передел деловую древесину.
Для расширения целлюлозного производства в России необходимо делать более доступным сырье. Его себестоимость для ЦБК должна быть не выше 25 долларов за один кубометр. Как показали предварительные расчеты, эта цифра для дальневосточных проектов достигает 40 долларов.
«Не будет низкой себестоимости сырья – не будет никаких инвестиций», – резюмировал Михаил Шамолин.
Собирать сырье у разрозненных мелких арендаторов леса достаточно сложно – нужно выделять это все в новом месте, где нет инфраструктуры, а значит, следует строить автомобильные дороги, железную дорогу, обеспечивать соответственно радиус поставки. По мнению главы лесопромышленного холдинга, без соответствующей поддержки государства решить эту задачу невозможно.