Почему в поисковиках большинство ищут «деревянный дом», а строят из другого материала?

Российское правительство ищет способы преодоления кризиса в строительной отрасли, пытается найти новые стимулы для ее развития. В последнее время серьезно увеличился интерес властей к деревянному индустриальному домостроению, однако пока коренного прорыва так и не случилось. Главная причина такого явления – целый комплекс системных проблем. О них и о других вопросах, связанных с развитием этого сектора, мы беседуем с руководителем Ассоциации деревянного домостроения Олегом Панитковым.

Олег Игоревич, сколько лет вашей Ассоциации, какова ее роль в деревянном домостроении на современном этапе?

– В этом году Ассоциации исполняется 15 лет. Изначально это был некий закрытый клуб профессионалов, куда в основном приглашались иностранные специалисты, а его члены посещали различные предприятия в целях поиска новой информации и обмена опытом. На сегодняшний момент роль Ассоциации гораздо больше.

Олег Панитков: «К сожалению, в наших вузах уделяется недостаточное внимание современным технологиям деревянного домостроения. Нет методик проектирования, нет сортамента. Учебники по проектированию деревянных конструкций, например, последний раз переиздавались в 1956 году».

Прежде всего, она сводится к расширению информационного поля вокруг технологий деревянного домостроения. Здесь основных два вектора: первый – это, безусловно, частный клиент. К сожалению, серый рынок очень сильно портит реноме деревянного домостроения. Соответственно, много мифов о нем существует, и с ними приходится бороться. Плюс технологии сделали достаточно большой рывок за последние 10 лет; это уже совсем не те срубы, к которым исторически привыкли наши соотечественники, а другое качество, другая долговечность, другая безопасность, пожарная, в том числе.

Олег Панитков: «Между тем в международной практике ведущие современные архитекторы все больше проектируют с применением деревянных конструкций. А у нас наблюдается их нехватка знаний и инструментов для проектирования, как следствие недоразвитость применения современных технологий деревянного строительства в проектах.»

Второй вектор, который не менее важен, – это работа с архитекторами, с проектировщиками. К сожалению, в наших вузах уделяется недостаточное внимание современным технологиям деревянного домостроения. Нет методик проектирования, нет сортамента. Учебники по проектированию деревянных конструкций, например, последний раз переиздавались в 1956 году. Сами понимаете, насколько они морально устарели. К тому же это было переиздание учебников 1936 года. Между тем в международной практике ведущие современные архитекторы все больше проектируют с применением деревянных конструкций. А у нас наблюдается их нехватка знаний и инструментов для проектирования, как следствие недоразвитость применения современных технологий деревянного строительства в проектах.

– Сколько членов в Ассоциации на сегодняшний день?

– У нас около 80 организаций, основной костяк (чуть больше 60 компаний) – это производители и строители деревянных домов, остальные – это архитекторы, производители комплектующих, вузы и научные институты.

– С каким из отраслевых вузов вы работаете?

– Ключевой наш партнер – Центральный научно-исследовательский институт строительных конструкций имени Кучеренко. Заведующий лабораторией деревянных конструкций этого НИИ в текущем году был выбран председателем Ассоциации. Активно работаем с Санкт-Петербуржским государственным архитектурно-строительным университетом, с Нижегородским, с Казанским, с Сибирским университетом, с Архангельской Высшей Школой Экономики, Московской Архитектурной Школой. А вот с МАРХИ каких-то соглашений у нас нет, мы с ним сотрудничаем лишь по линии отдельных преподавателей.

– МГСУ остался в стороне?

– С МГСУ раньше мы активно сотрудничали, но сейчас каких-то контактов нет. Хотя там есть своя собственная школа, и мы заинтересованы в возобновлении сотрудничества.

– Какова сегодня доля деревянного домостроения в России от общего объема строительства жилья?

– Назову две цифры: если мы берем весь объем ввода жилья, включая многоквартирные дома, то это около 14%. Если мы берем малоэтажный сегмент, то это около 30%.

– Еще несколько лет назад некоторые эксперты мне называли цифру от общего объема строительства 10-12%. Значит, есть некоторое повышение?

– Это зависит от того, как считать. В Росстате есть две цифры: одна – деревянное домостроение, а другая – прочее. В прочие, например, попадают дома с деревянным каркасом, которые имеют обшивку, не похожую на дерево, например, оштукатуренные дома или обложенные клинкером. Все каркасные дома, которые имеют штукатурную отделку фасадов, попадают в прочие. Кроме каркасных, есть фахверк, МХМ, которые также попадают в прочие. По большому счету все прочие – это различные технологии деревянного домостроения. Кирпич и газобетон имеют свои строчки. Туда попадает некая экзотика типа ЛСТК, но ее очень маленький процент, потому что у металла нет отдельной строчки. Мы считаем, что, если даже брать самую пессимистичную цифру около 40%, приплюсовывать ее к деревянным конструкциям, чистому дереву (бревенчатые, деревянный брус, клееный брус), то процент увеличивается. Если мы, соответственно, говорим только о дереве, то вы правы, будет в районе 12%.

Олег Панитков: «Ключевой вопрос – это индивидуальное жилищное строительство. Отсутствие кредитования этого сегмента его очень тормозит. В принципе тормозит все индивидуальное жилищное строительство, но деревянные технологии – больше всего».

– Как отражается сокращение общего объема строительства жилья на деревянном домостроении. Оно тоже пропорционально сокращается?

– Так как процент дерева от общего объема строительства небольшой, но динамика падения значительно ниже, чем для других технологий. Если брать в процентном отношении, у нас условное падение 1%, а в средним рынок на 3% падает.

– Что должно произойти в нашей стране на разных уровнях (правительственном или обывательском) для большего применения дерева в строительстве?

– Ключевой вопрос – это индивидуальное жилищное строительство. Отсутствие кредитования этого сегмента его очень тормозит. В принципе тормозит все индивидуальное жилищное строительство, но деревянные технологии – больше всего. Как ни странно, это связано с высокой скоростью строительства. Получается, что человеку нужно заплатить за дом в короткие сроки, а многие себе этого не могут позволить, хотя и хотят именно деревянные дома. В итоге вынуждены строить из кирпича, газобетона, растягивая стройку и платежи на 3-5 лет.

Олег Панитков: «Сбербанк на совещании в Воронеже обнародовал такую цифру: в их пакете кредитования жилья доля ИЖС всего 0,85%».

– Это если говорить о технологическом процессе. Но если исходить из документов, то разрешение на строительство дается, как правило, лет на 10. Получатель может не показывать, что он быстро построил дом. Почему он должен сразу все заплатить по окончанию строительства? Ведь ипотечные кредиты выдаются на 10-15 лет.

– Я с вами полностью согласен, я про это и говорю, что у нас отсутствуют кредиты для ИЖС. Это не мое утверждение, это утверждение банков. Сбербанк на совещании в Воронеже обнародовал такую цифру: в их пакете кредитования жилья доля ИЖС всего 0,85%.

– Когда бываешь в командировках, например в Германии, там дерево, как и в соседней Австрии, используется намного больше, чем у нас несмотря на то, что там лесных ресурсов меньше. Почему так происходит?

– Прежде всего, это связано, как ни странно, с образованием и с оборудованием. В Германии и в Австрии равномерно обучают всем строительным технологиям. У нас, если мы берем архитектурные и строительные вузы, то дереву от общего времени уделяется 10%, если не меньше. В то же время, например, железобетону уделяется львиная доля учебного процесса. Соответственно, проектировщики имеют большую компетенцию в железобетоне, чем в дереве.

Олег Панитков: «У нас же, если кто-то попытается скомплектовать завод индустриального деревянного домостроения российским оборудованием, то у него ничего не получится. Не говоря уже о рисках, связанных с отсутствием сервиса, запчастей, расходных материалов и так далее».

То же самое с инструментальной базой. В Европе достаточно равномерно оборудование выпускается для всех технологий строительства, в том числе и деревянного домостроения. У нас же, если кто-то попытается скомплектовать завод индустриального деревянного домостроения российским оборудованием, то у него ничего не получится. Не говоря уже о рисках, связанных с отсутствием сервиса, запчастей, расходных материалов и так далее. Иными словами, исторически на индустриальное деревянное домостроение с 1930-х годов особо не обращали внимания, развивали другие направления, поэтому такой перекос и произошел. Хотя сейчас положение исправляется. Появилось достаточно большое количество индустриальных предприятий, но, к сожалению, кадров не хватает. Те же проектировщики не проектируют из дерева, за исключением небольшого их числа.

Олег Панитков: «Никто не даст ипотеку, пока не будет самого дома, а вот кредитование строителей – это совсем другое».

– Давайте вернемся к вопросу об ипотеке. Правительство обещает, что будет ипотечное кредитование для индивидуального жилищного строительства. Вы говорили, что на рынке существуют серые компании, которые предлагают якобы свои новые технологии. Как обывателю, решившему построить дом, отличить такую серую компанию от той, которая реально предлагает хорошие и качественные технологии и материалы? Если ипотека заработает в ИЖС, то этот вопрос еще сильней обострится, желающих построить деревянный дом значительно возрастет.

– Как работает ипотека. Сначала должен появиться объект недвижимости, а потом выдается кредит. Никто не даст ипотеку, пока не будет самого дома, а вот кредитование строителей – это совсем другое. Потому-то мы и боремся за него, нужно, чтобы банки кредитовали компании. Эти процедуры до сих пор обсуждаются, по каким критериям кредитовать. Если решение будет найдено, то возникнет рынок, который будет защищен.

Олег Панитков: «Современная древесина из-за больших массивов, которые за счет склейки получаются, с точки зрения пожарной опасности, распространения огня хуже, чем бетон. Но с точки зрения огнестойкости она значительно лучше, чем бетон».

С точки зрения выбора строителей, на мой взгляд, первым делом следует посмотреть историю компании, сколько лет она на рынке. Если она уже 5-10 лет на нем, то является более безопасной, чем компания, которая год назад появилась. Или у компании есть что показать – серьёзные реализованные проекты. Это просто исходя из логики. Второе, нужно смотреть на документацию: как выглядит договор, как выглядит спецификация, как выглядит проект. Если проект всего на десятке страниц, то это ерунда, а не проект. Он должен иметь все разделы и достаточно большой объем. Если вы выбираете между двумя компаниями, у кого толще проект, к той и идти надо.

– Олег Игоревич, маленькое уточнение. Вы говорите, что ипотеку под индивидуальное жилищное строительство собственник не получит до тех пор, пока не будет сам объект строительства. То есть ты должен сначала за свои собственные деньги все построить, потом получить ипотеку?

– Нет, работы идут чуть-чуть иначе. Де-юре ипотека – это ломбардный залог под недвижимость. Пока у вас нет недвижимости, де-юре вы получаете не ипотеку, а кредит на строительство здания, которое после окончания строительства и оформления недвижимости передается в залог и уже становится залогом кредита. Поэтому у Сбербанка на момент строительства чуть-чуть выше процент, в районе 11,5%, если мне память не изменяет. Если это деревянный дом, то через 3 месяца, когда его построили и оформили, человек получает ипотеку под 10,5% на 20 лет.

– Всякий строительный материал, даже самый современный, имеет свои плюсы и свои минусы. Какие дерево имеет положительные и отрицательные качества?

– Дерево горит, в отличие от прямого воздействия огня на камни, и поддерживает огонь. Современная древесина из-за больших массивов, которые за счет склейки получаются, с точки зрения пожарной опасности, распространения огня хуже, чем бетон. Но с точки зрения огнестойкости она значительно лучше, чем бетон. То есть при резком всплеске температуры дерево обугливается и тем самым защищает себя, сохраняя несущую способность. А бетону при резком повышении температуры нечем защищаться, он прогревается и теряет несущую способность. То же самое с металлом.

Например, в Швеции рекомендуется строить парковки с применением деревянных конструкций, потому что прогнозируемое время горения, если вдруг машина загорелась, взорвалась, произошел резкий всплеск температуры, то бетон и металл сразу же начнет разрушаться, то есть там буквально 15-20 минут. А балки деревянные горят 0,7 миллиметра в минуту. То есть балка 60 сантиметров будет гореть несколько часов. Если бы «Зимняя Вишня» была из деревянных конструкций, как в Европе сейчас большинство торговых центров строятся именно по этой причине с применением деревянных конструкций, было бы не 20 минут на эвакуацию, а 2 часа, как минимум.

– Есть ли какие-то глобальные преимущества у дерева?

– Если говорить о глобальных преимуществах, то это гибкость и твердость дерева. Это крайне важно для сейсмического строительства. В Японии для индивидуального жилищного строительства практически не используют ничего другого, кроме дерева. Во время землетрясения, если это кирпич или бетон, людей просто завалит. Дерево же ходит ходуном, но разрушения не происходит.

Есть и минусы, о которых нельзя не говорить, это гниение, влажность. За деревом надо следить, чтобы на него не текло, правильно эксплуатировать. Но при этом, если мы допустили ошибку в фундаменте кирпичного дома, то получим треснутую стену, которую очень трудно восстанавливать. Дерево же такие вещи легче переносит, особенно брусовые конструкции; возникнет небольшой перекос, мы его будем чувствовать, но он не критичен для стены, поэтому достаточно легко выровнять дом. При кирпиче или бетоне это практически нереально.

– Возвращаясь к той же Германии, там достаточно часто, по крайней мере, в прошлом веке, применяли дерево в виде бруса. У нас это есть, но это имитация фахверковой архитектуры, пока в России подобная практика никак не может прижиться?

– У нас есть такие дома современные, со стеклом, и многие производители предлагают подобные конструкции. Но это достаточно прозрачные дома, а у нас менталитет более закрытый по сравнению с Голландией, Данией, где люди без штор живут на первом этаже и себя спокойно чувствуют. На такие дома есть спрос, но это для больших участков удалённых, где соблюдается конфиденциальность. Хотя многие компании сейчас делают те же конструкции, только с заполнением тем же клееным брусом или панельно-каркасным заполнением, остекление стен для того, чтобы, например, для бруса можно было регулировать высоту. У нас есть компания, которая гостиницы строит по такой технологии для того, чтобы проще было эксплуатировать в будущем.

– Часто можно услышать: хочу построить деревянный дом, но это будет дорого, это будет долго, это будет сложно в обслуживании. Насколько это мнение соответствует действительности?

– Если мы посмотрим статистику Яндекса по поисковым запросам: «деревянный дом», то это 500-600 тысяч запросов в месяц. На дом из кирпича или дом из газобетона суммарно 200-250 тысяч запросов. То есть потенциально люди больше ищут деревянный дом. А то, что вы перечислили, это все мифы. Во-первых, деревянный дом быстрее строить, чем любой другой, кроме срубовых конструкций естественной влажности, которые должны отстояться. Клееный брус имеет регулируемую усадку и может быть введён в эксплуатацию сразу после сборки. Каркасный дом вообще собирается за 3-4 дня, а модульные дома вводятся в эксплуатацию за 3-4 дня с отделкой.

– Получается, сруб, как вы говорите, должен отлежаться, но его нужно промерять, чтобы сделать всю инженерку, что может не очень устраивать будущего хозяина. Что в этой ситуации можно предложить?

– Про естественную влажность ничего не могу сказать, здесь особо ничего не предложишь, кроме какой-то винтажной наружной инженерии. Если мы говорим об индустриальном деревянном домостроении, то есть заводские технологии для того, чтобы скрыть эту проводку. Каркасный дом в принципе предназначен для того, чтобы скрывать под обшивкой гипсокартона или другого плитного материала всю проводку. Ключевая вещь связана с долговечностью, с дороговизной. Почему деревянный дом кажется более дорогим? Потому что любую технологию, если мы возьмем клееный брус, то, по сути, это дом уже с отделкой и снаружи, и изнутри, он требует только покраски. Если мы берем кирпичный дом, его надо оштукатурить с одной стороны, оштукатурить с другой, сделать какую-то покраску. То есть это значительно больше вложений. У нас любая технология – это более высокая степень готовности. Поэтому, когда потребитель будет сравнивать не теплый контур, условно говоря, а дом с отделкой, то дома деревянные будут выигрывать или, как минимум, конкурировать.

– Сколько сегодня в России современных производств, которые работают на деревянное домостроение? Вообще у нас есть такие предприятия, которые соответствуют европейскому и мировому уровню?

– Конечно, есть. Наверное, я думаю, около 50 предприятий можно насчитать по России достойно оборудованных, с достойными технологиями.

– Недавно ваши коллеги по бизнесу деревообработки выступали на одном из радио. Поднимался вопрос о производстве в России очень современного клееного бруса ЛВЛ, который можно сравнить по прочности с бетоном. Он пока не имеет спроса в России?

– Нет, он имеет спрос, но, к сожалению, небольшой. Это связано с тем, что большинство проектировщиков вообще не знают об этой технологии, а те, кто знают – не знают, как применять. Поэтому небольшой спрос связан в основном с тем, что не умеют проектировать.

– Домостроение не стоит на месте, и технологии постоянно развиваются. Например, в этом году на рынок вышли с модульным домостроением различных объектов как индивидуального жилищного строительства, так и социальных объектов. Немецкая компания Knauf, делает такие модули, которые собираются на месте. Что можно ждать в ближайшей перспективе от деревянного домостроения. Есть ли какие-то прорывные технологии, которые сейчас разрабатываются, готовятся к выходу на рынок?

– Прорывных технологий достаточно много. На северо-западе, в Вологодской и Ленинградской областях 2 завода будут запускать в следующем году на основе СЛТ-технологий. Это уже панели, похожие на клееный брус, только перпендикулярно формируется целая стена. МХМ технология – 6 заводов по России стоит. То же самое, по сути, что и СЛТ, только стена формируется за счет соединения не на клее, а на металлическом нагеле. Есть и модульные конструкции. Дома возводятся за 3 дня уже с отделкой. Например, Дубльдом уже около 5 лет работает по этой технологии. К сожалению, эти технологии не имеют широкого применения, потому что о них просто никто не знает.

– Может быть, есть смысл разработать стратегию информированности о тех технологиях, о которых вы сейчас говорите, для более широкого круга?

– Определенная перезагрузка от государства произошла два года назад. Мы сейчас перенастраиваем информационные каналы, больше работаем с архитекторами, потому что информирование узких специалистов требует меньше денежных ресурсов, чем информирование всего населения. Следующий этап – это информирование населения.

– Какие породы древесины наиболее популярны для строительства объектов из дерева?

– Основной материал – это ель и сосна, то есть хвойные породы. Лиственница тоже используется, но в основном для фасадов, для настилов. Тот же брус бывает комбинированным. Так что основная масса – это хвойные деревья – ель и сосна, который используются как в каркасном домостроении, так и в клееном брусе, в производстве балок несущих, пролетов и так далее. Лиственные породы получают применение при производстве LVL, фанеры, ОСП.

– Достаточно ли в России строительной химии для обработки древесины?

– В принципе достаточно, большой спектр химии присутствует как отечественной, так и импортной. Причем отечественные аналоги вполне конкурентные. Конечно, ресурсов у иностранных компаний значительно больше, в том числе по информированию населения. Поэтому они выглядят в глазах потребителя, может быть, чуть дороже, но более выгодно в конечном итоге. У наших компаний, может быть, и достойная химия, но с сервисом, с продвижением они проигрывают.